Briefing / Middle East & North Africa 15 июня 2012 5 minutes

«Пять плюс один», Иран и опасность игры ва-банк по ядерной проблеме

Краткий обзор

Очевидно, что на переговоры по ядерной проблеме между Ираном и Западом пришлась немалая доля несбывшихся ожиданий, но даже по этой странной мерке, недавняя череда дипломатических взлетов и падений оказалась непревзойденной. Преисполнившись надеждами во время стамбульского раунда переговоров, посредники потерпели сокрушительное фиаско несколько недель спустя в Багдаде. Этого следовало ожидать, учитывая избыточные надежды, расчеты, далекие от реальности, и, что самое опасное, убежденность каждой стороны, что за ней явное преимущество. Но, в случае провала переговоров в настоящее время, трудно прогнозировать дальнейший ход событий. Вашингтон и Брюссель, по-видимому, рассчитывают, что санкции, в конце концов, возымеют свое действие и вынудят Иран пойти на компромисс. Тегеран, по-видимому, рассчитывает на то, что президент Обама после переизбрания сможет продемонстрировать больше гибкости, а Европа, находящаяся в сложном экономическом отношении, откажется от тех санкций, которые рикошетом могут обернуться против нее. Однако это маловероятно; напротив, вместе с исчезновением перспектив соглашения может усилиться давление Израиля, призывающего прибегнуть к военной операции. Вместо дальнейшего балансирования на грани войны Ирану и группе «пять плюс один» (постоянные члены Совета Безопасности ООН плюс Германия) следует договориться об интенсивных, непрерывных переговорах на техническом уровне, чтобы достичь ограниченного договора по проблеме двадцатипроцентного обогащения урана в Иране.

Оптимизм, с которым были встречены стамбульские переговоры, оказался в значительной степени иллюзорным. Эти переговоры можно было бы назвать успешными только по сравнению с крайне низкой стартовой позицией: отсутствием переговоров в предшествовавшие пятнадцать месяцев на фоне ряда шагов по эскалации конфликта, предпринятых тем временем сторонами. Сами переговоры проходили в значительной степени без полемики, но они также во многом были лишены и самой сути. Все старались вести себя «как можно лучше» потому, что у всех была общая тактическая цель. Все стремились выиграть время и избежать дальнейшего обострения кризиса – военного удара Израиля, угрозы нарастания нестабильности в регионе, резкого роста цен на нефть и, таким образом, усложнения двух задач: восстановления экономики Европы и переизбрания Обамы.

Проблема заключается в том, что Запад и Иран интерпретировали позитивную атмосферу переговоров по-разному. Официальные представители Европы и США были убеждены, что решение Тегерана сесть за стол переговоров и его примирительный настрой связаны преимущественно с двумя факторами: во-первых, негативными последствиями тех санкций, которые уже были наложены на экономику Ирана, во-вторых, опасением ужесточения санкций и угрозы войны с Израилем. Исламская республика также посчитала свое положение более выгодным, ведь за предыдущий год Иран укрепил свои позиции, увеличил запасы низкообогащенного урана, обогатил его до более высокого уровня и завершил сооружение подземного ядерного комплекса в Фордо. При таком ощущении своего превосходства ни одной стороне не хотелось уступать.

Активные действия обеих сторон по усилению своих рычагов влияния привели к другому парадоксальному результату. Еще недавно трудно было бы представить, что США и Европейскому Союзу (ЕС) удастся сколотить такую значительную коалицию стран, готовых наказать Иран и нанести удар по его наиболее уязвимому месту, нефтяному сектору. Согласие на любое облегчение санкций становится тем более затруднительным, если принять во внимание все огромные усилия и инвестиции политического капитала, потребовавшиеся для создания коалиции. Очевидно, что первые же признаки попятного движения могут спровоцировать намного большее ослабление режима санкций. Иран также заплатил огромную цену за свое решение обогащать уран до 20% и завершить строительство ядерного комплекса в Фордо. Он стал объектом беспрецедентных экономических санкций и понес огромный финансовый ущерб. Любое отступление по этим вопросам должно сопровождаться серьезными уступками со стороны Запада, иначе вся эта затея покажется тем, чем, по мнению многих, она и является: политической и экономической авантюрой. Да, обе стороны долго стремились к укреплению своих позиций на переговорах, но теперь, по иронии судьбы обеим явно не хочется задействовать те самые рычаги, которые им так дорого обошлись.

Многие прогнозируют скорую остановку нынешнего дипломатического процесса, но полагают, что в будущем он возобновится. Но на это может не хватить времени: при остановке переговоров возможны взаимные шаги по эскалации и, чем дольше продлится пауза, тем они вероятней. Прецедентов тому достаточно. Тем временем Израиль вместе с некоторыми влиятельными политиками США будут прислушиваться к тиканью часов, а Иран – накапливать запасы обогащенного урана. Метафора с часами довольно лицемерна: Ирану потребуются годы для создания атомной бомбы, а у США и Израиля достаточно средств, чтобы положить конец его ядерной программе, несмотря на комплекс Фордо, если, конечно, они отважатся на такой вариант с риском приобрести один из наиболее дискредитирующих политических имиджей в современной истории. Но это не имеет значения. Такова позиция израильского руководства. И если Израиль убежден в том, что Иран тянет время, а страны Запада слишком бесхребетны, чтобы найти на него управу, он может предпринять самостоятельную военную операцию, либо побудить к боевым действиям Вашингтон. Возможно, что наиболее опасным является период до ноябрьских выборов в США.

Все это требует нового подхода к переговорному процессу, что можно было бы обсудить на встрече 18 июня в Москве. Прежде всего:

вместо периодических, одно - или двухдневных встреч на высшем уровне, когда ставки слишком велики, Иран и группа "пять полюс один" должны вести непрерывные переговоры в течение нескольких месяцев на более низком уровне;
кроме того, обе стороны должны отказаться от некоторых из своих требований: на данном этапе не будет значимого смягчения санкций, и одинаково маловероятно, чтобы Иран закрыл Фордо – единственный из его ядерных комплексов, который сможет устоять в случае нанесения удара со стороны Израиля.

Вместо этого:

Иран должен быть готов к серьезному и реалистичному обсуждению за столом переговоров тех пунктов, которые вызывают у группы «пять полюс один» обеспокоенность из-за распространения ядерного оружия: приостановить обогащение урана до 20 процентов; переработать все запасы 20-процентного гексафторида урана в гранулы диоксида урана, которые можно использовать для изготовления топливных элементов; заморозить установку новых центрифуг на комплексе в Фордо, согласившись при этом использовать данную установку только в научно-исследовательских целях, и примириться с более жестким режимом инспекций;
Группа «пять полюс один» должна обсудить за столом переговоров те пункты, которые на деле принимают во внимание интересы Ирана, нужно авансом признать право Иран на обогащение урана на своей территории, но пока Тегеран не прояснит своих отношений по этому вопросу с МАГАТЭ, должны действовать ограничения по степени обогащения и числу установок; следует вложить средства в новый исследовательский реактор и передовые технологии, связанные с возобновляемыми источниками энергии в Иране; и пойти некоторым образом на облегчение санкций, включая полностью или частично следующие меры: воздержаться от введения дополнительных санкций, отсрочить вступление в силу до определенного периода (либо приостановить вступившие в силу) эмбарго на ввоз нефти в ЕС и/или запрет на страхование для владельцев судна, транспортирующих иранскую нефть; и ослабить давление на оставшихся заказчиков иранской нефти.

Эти переговоры могут потерпеть неудачу, и затем нужно будет предотвратить всевозможные опасные последствия, включая наиболее разрушительное – военную конфронтацию. Но до наступления этой фазы еще многое можно предпринять, чтобы убедиться в возможности достижения соглашения и частичного спасения стамбульских договоренностей, хотя в это уже слабо верится.

Вашингтон/Вена/Брюссель, 15 июня 2012 г.

Download pdf to continue reading the full report

I. Overview

The nuclear negotiations between Iran and the West have had their share of dashed expectations, but even by this peculiar standard, the recent diplomatic roller coaster stands out. Brimming with hope in Istanbul, negotiators crashed to earth in Baghdad, a few weeks later. That was not unexpected, given inflated hopes, mismatched expectations and – most hurtful – conviction on both sides that they had the upper hand. But if negotiations collapse now, it is hard to know what comes next. Washington and Brussels seem to count on sanctions taking their toll and forcing Iran to compromise. Tehran appears to bank on a re-elected President Obama displaying more flexibility and an economically incapacitated Europe baulking at sanctions that could boomerang. Neither is likely; instead, with prospects for a deal fading, Israeli pressure for a military option may intensify. Rather than more brinkmanship, Iran and the P5+1 (UN Security Council permanent members and Germany) should agree on intensive, continuous, technical-level negotiations to achieve a limited agreement on Iran’s 20 per cent enrichment.

Related Content

Podcast 17 июня 2012

Iran: The Perils of Nuclear Brinkmanship

The optimism that greeted the Istanbul talks largely was illusory. Success was measured against a remarkably negative starting point – the absence of talks for the preceding fifteen months and a series of escalatory steps by all sides in the interim. The discussions themselves were largely devoid of polemics, but they also were largely devoid of substance. All were on their best behaviour because, tactically, all shared a common goal: to gain time and avoid a crisis that could lead to an Israeli military strike, risk further instability in the region, send oil prices soaring and thus complicate both Europe’s recovery and Obama’s re-election.

The problem is that the West and Iran interpreted the positive atmosphere differently. Officials from Europe and the U.S. were persuaded that Tehran’s agreement to come to the table and its non-belligerency once there stemmed principally from two realities: the devastating impact of sanctions that already have been imposed on the Iranian economy and the even more devastating impact of those that are soon to come on the one hand; and Israeli military threats on the other. The Islamic Republic also felt that it was in the driver’s seat, having strengthened its position over the preceding year by increasing its stockpile of low-enriched uranium, enriching at higher levels and completing its work on the underground nuclear facility at Fordow. With both feeling relatively strong, neither was in a mood to give in.

The two sides’ intensive efforts to increase their leverage had another paradoxical effect. The U.S. and European Union (EU) built a remarkable – and, not long ago, unthinkable – coalition of countries willing to punish Iran by hitting where it hurts most, the oil sector. To agree to any sanctions relief is made all the more difficult by the considerable effort and political capital invested in achieving them and by the knowledge that the first sign of rollback could prompt a far more comprehensive unravelling of the sanctions regime. In like manner, Iran paid a huge price for its decision to enrich at 20 per cent and forge ahead at Fordow – becoming the target of unprecedented economic penalties and losing vast amounts of money. Any retreat on these matters would have to be accompanied by momentous Western concessions lest the entire enterprise appear to be what many suspect it to be: a political and economic folly. The ironic end result is this: having accumulated precious assets that bolstered their hand in negotiations, both parties are now loathe to use the leverage they sacrificed so much to acquire.

Many predict that the current diplomatic process soon will come to a halt, with the expectation it will resume in the future. But time could be short. If negotiations collapse, precedent teaches that reciprocal escalatory steps are likely and that the hiatus will last longer than anticipated. Meanwhile, Israel – together with some influential U.S. politicians – will look at the clock ticking and Iran continuing to bolster its stockpile of enriched uranium. The clock metaphor is false – Iran is years away from acquiring a bomb, and the U.S. and Israel will have ample means, Fordow notwithstanding, to halt its nuclear program if they so choose – and one of the most damaging political images in recent history. But no matter. Senior Israeli officials believe it, and if they are persuaded that Iran is playing for time and Western nations are too spineless to do anything about it, they might act or convince Washington to act. The period until the U.S. November election is arguably the most perilous of all.

All this argues for a change in thinking. The Moscow meeting on 18 June should be used an opportunity to do just that. To begin:

instead of periodic, one- or two-day high-level, higher-stakes meetings, Iran and the P5+1 should agree on uninterrupted talks at a somewhat lower level for several months;
moreover, both sides need to drop some of their demands: there will not be significant sanctions relief at this stage, and it is equally unlikely that Iran will shut down Fordow – the only installation it possesses that could resist an Israeli strike.

Instead:

Iran should be prepared to put on the table items that would seriously and realistically address the P5+1’s proliferation concerns: suspending its enrichment at 20 per cent; converting its entire stockpile of 20 per cent uranium hexafluoride into uranium dioxide pellets to be used for nuclear fuel fabrication; and freezing the installation of new centrifuges at Fordow, while agreeing to use the facility for research and development purposes alone and accepting more intrusive monitoring;
the P5+1 should be willing to put on the table items that genuinely address Iranian concerns: accepting up-front the principle that Iran can enrich on its soil subject, until Tehran clarifies matters with the IAEA, to limitations on the level of purity and number of facilities; investing in a new research reactor and cutting-edge technologies related to renewable energies in Iran; and extending some form of sanctions relief, including one or more of the following: refraining from additional sanctions, postponing for a specified period entry into force of (or, if already in force, suspending) the EU oil embargo and/or ban on insurance for ship owners transporting Iranian oil; and easing pressure on Iran’s remaining oil customers.

The talks could well fail, and then the goal will be to avert all kinds of destructive steps, including military confrontation, the most destructive of all. But, before reaching that phase, there is much work to do to see if a deal can be reached and if what little optimism is left over from Istanbul can still be salvaged.

Washington/Vienna/Brussels, 15 June 2012