Report / Europe & Central Asia 28 февраля 2005 3 minutes

Хлопковое проклятие: разрушительная монокультура Центральной Азии

КРАТКИЙ ОБЗОР

Хлопковая отрасль в Узбекистане, Таджикистане и Туркменистане вносит вклад в политические репрессии, экономический застой, широко распространенную бедность и деградацию окружающей среды. Без структурной реформы в хлопководстве будет чрезвычайно трудно улучшить развитие экономики, бороться с бедностью и решать социальные проблемы, продвигать политическую либерализацию в регионе. Если эти государства, западные правительства и международные финансовые институты (МФИ) не предпримут больших усилий для выработки новых подходов к производству хлопка, то будет расти число разочаровавшихся молодых людей восприимчивых к экстремистской идеологии, что представляет потенциально серьезные последствия для стабильности в регионе.

Экономика производства хлопка в странах Центральной Азии проста и построена на эксплуатации населения. Миллионы сельской бедноты работают за мизерную оплату или бесплатно при возделывании хлопчатника и сборе урожая. Значительные доходы поступают в распоряжение государственных элит или узких привилегированных групп с мощными политическими связями. Обычными являются принудительный и детский труд, а также другие злоупотребления.

Эта система может работать только в нереформированной экономике с небольшими возможностями для конкуренции, интенсивным вмешательством со стороны государства, нечеткой или отсутствующей собственностью на землю, и крайне ограниченной властью закона. Учитывая те выгоды, которыми пользуются крупные предприниматели и корпорации, они не очень заинтересованы в проведении серьезной структурной экономической реформы, которая могла бы подорвать ихприбыльный бизнес,а также, в конечном счете, угрожать их политической власти.

Эта система жизнеспособна только в условиях политических репрессий, используемых для мобилизации рабочей силы по цене ниже рыночной. Узбекистан и Туркменистан относятся к наиболее репрессивным режимам мира, там отсутствуют свободные выборы. Активисты оппозиции и правозащитники подвергаются преследованиям. Недостаток свободных средств массовой информации позволяет многим злоупотреблениям оставаться без огласки. Назначаемые "сверху" местные органы власти обычно замешаны в злоупотреблениях, так как их ответственность перед населением мала или практически отсутствует. Хлопковые магнаты заинтересованы в сохранении этих коррумпированных и недемократических режимов.

Хлопковая отрасль строится на использовании дешевого труда. В Узбекистане школьники все еще регулярно привлекаются для работы на хлопковых полях, где они проводят до двух месяцев. В Таджикистане и Туркменистане, несмотря на официальные опровержения, детский труд все еще используется. Во всех трех странах студенты должны пропускать свои занятия, чтобы собирать хлопок. Недостаточное внимание уделяется тем условиям, в которых трудятся дети и студенты. Каждый год некоторые из них заболевают или умирают.

В хлопкосеющих регионах женщины выполняют значительную часть тяжелой ручной работы, но не получают от этого почти никаких выгод. Наличная заработная плата минимальна, и даже она часто выплачивается с опозданием или не выплачивается вовсе. В большинстве хлопкосеющих регионов, хлопководы относятся к беднейшим слоям общества. Не удивительно, что молодые люди делают все возможное, чтобы покинуть хлопковые хозяйства, образуя волну мигрантов в направлении городов и за пределы региона.

Ущерб окружающей среде от монокультуры чрезвычайно велик. Обмеление Аральского моря является результатом интенсивной ирригации для обеспечения производства хлопка. Для территории вокруг моря характерно очень плохое состояние здоровья населения и острые экологические проблемы. Даже выше по течению рек повышенное засоление и иссушение земель оказывают большое воздействие на состояние окружающей среды. Конфликты в связи с водопользованием создают напряженность в отношениях центрально-азиатских государств.

Преобразование хлопкового сектора не является простым. Структурные изменения могли бы способствовать росту производства хлопка, что в равной степени было бы выгодно сельским хозяевам и государству, но экономические и политические элиты этому оказывают сопротивление. Земельная реформа была блокирована в Узбекистане и Туркменистане и слишком медленно продвигается в Таджикистане. Земля, которую обрабатывают крестьяне, все еще не находится в их полной собственности, у них нет реального права голоса при выборе тех сельскохозяйственных культур, которые они хотели бы возделывать, или того покупателя, кому они хотели бы продать выращенный урожай.

На международном рынке центрально-азиатский хлопок продается ведущими европейскими и американскими корпорациями; его производство финансируется западными банками, и конечный продукт продается в западных странах под всемирно известными марками одежды. Но ни международные компании, торгующие хлопком, ни изготовители одежды не обращают достаточного внимания на те условия, в которых произведен хлопок. И при этом ни международные организации, ни МФИ не предприняли достаточных усилий,чтобы бороться со злоупотреблениями. Режим субсидирования своих собственных фермеров в США и ЕС затрудняет реализацию изменений в долгосрочной перспективе из-за снижения мировых цен на хлопок.

Хлопковая монокультура более разрушительна для будущего стран Центральной Азии, чем тонны героина, которые регулярно провозятся транзитом через регион. Хотя международное сообщество вложило миллионы долларов в программы борьбы с наркотиками, очень немногое было сделано, чтобы противодействовать негативному воздействию хлопковой отрасли. Изменение состояния дел в хлопковой отрасли стран Центральной Азии займет время, но реальная реформа этого сектора экономики обеспечила бы большее количество надежды для обеспечения стабильности в этом стратегически важном регионе, чем что-либо еще, что могло бы предложить международное сообщество.

Бишкек/Брюссель, 28 февраля 2005 г.

Download pdf to continue reading the full report

Executive Summary

The cotton industry in Uzbekistan, Tajikistan and Turkmenistan contributes to political repression, economic stagnation, widespread poverty and environmental degradation. Without structural reform in the industry, it will be extremely difficult to improve economic development, tackle poverty and social deprivation, and promote political liberalisation in the region. If those states, Western governments and international financial institutions (IFIs) do not do more to encourage a new approach to cotton, the pool of disaffected young men susceptible to extremist ideology will grow with potentially grave consequences for regional stability.

The economics of Central Asian cotton are simple and exploitative. Millions of the rural poor work for little or no reward growing and harvesting the crop. The considerable profits go either to the state or small elites with powerful political ties. Forced and child labour and other abuses are common.

This system can only work in an unreformed economy with little scope for competition, massive state intervention, uncertain or absent land ownership, and very limited rule of law. Given the benefits they enjoy, there is little incentive for powerful vested interests to engage in serious structural economic reform, which could undermine their lucrative business as well as eventually threaten their political power.

This system is only sustainable under conditions of political repression, which can be used to mobilise workers at less than market cost. Uzbekistan and Turkmenistan are among the world's most repressive states, with no free elections. Opposition activists and human rights defenders are subject to persecution. The lack of a free media allows many abuses to go unreported. Unelected local governments are usually complicit in abuses, since they have little or no accountability to the population. Cotton producers have an interest in continuing these corrupt and non-democratic regimes.

The industry relies on cheap labour. Schoolchildren are still regularly required to spend up to two months in the cotton fields in Uzbekistan. Despite official denials, child labour is still in use in Tajikistan and Turkmenistan. Students in all three countries must miss their classes to pick cotton. Little attention is paid to the conditions in which children and students work. Every year some fall ill or die.

Women do much of the hard manual labour in cotton fields, and reap almost none of the benefits. Cash wages are minimal, and often paid late or not at all. In most cotton-producing areas, growers are among the poorest elements in society. Not surprisingly, young men do everything to escape the cotton farms, forming a wave of migrants both to the cities and out of the region.

The environmental costs of the monoculture have been devastating. The depletion of the Aral Sea is the result of intensive irrigation to fuel cotton production. The region around the sea has appalling public health and ecological problems. Even further upstream, increased salinisation and desertification of land have a major impact on the environment. Disputes over water usage cause tension among Central Asian states.

Reforming the cotton sector is not easy. Structural change could encourage the growth of an industry that benefits rural farmers and the state equally but economic and political elites have resisted. Land reform has been blocked in Uzbekistan and Turkmenistan and has moved too slowly in Tajikistan. Farmers still have no permanent ownership of the lands they work and no real say in the choice of crops they wish to grow or to whom they sell their produce.

Central Asian cotton is traded internationally by major European and U.S. corporations; its production is financed by Western banks, and the final product ends up in well-known clothes outlets in Western countries. But neither the international cotton trading companies nor the clothing manufacturers pay much attention to the conditions in which the cotton is produced. Nor have international organisations or IFIs done much to address the abuses. U.S. and EU subsidy regimes for their own farmers make long-term change more difficult by depressing world prices.

The cotton monoculture is more destructive to Central Asia's future than the tons of heroin that regularly transit the region. Although the international community has invested millions of dollars in counter-narcotics programs, very little has been done to counteract the negative impact of the cotton industry. Changing the business of Central Asian cotton will take time, but a real reform of this sector of the economy would provide more hope for the stability of this strategic region than almost anything else the international community could offer.

Bishkek/Brussels, 28 February 2005